Раиса Рязанова: "Я сегодня живу в реалиях"

Она стала поистине народной для зрителей задолго до получения официального звания «Народная артистка России». Всенародная любовь к ней шла от фильма к фильму, в которых она снималась в привычном амплуа «женщины из народа». С самой первой её дебютной роли Гули Королёвой в одноимённом фильме, снятом по книге «Четвёртая высота», а потом, прогремевшем на всю страну оскароносном – «Москва слезам не верит», и в последующих фильмах и сериалах, где она с удивительным чутьем и филигранностью создавала образы простой русской женщины в своей естественности и первозданности. Сегодня за плечами этой удивительной и скромной   женщины, народной артистки России – Раисы Ивановны Рязановой более двухсот тридцати ролей в фильмах и сериалах.

И неудивительно, что появление её на IV Открытом фестивале популярных киножанров «Хрустальный ИсточникЪ» в Ессентуках вызвало ажиотаж среди её поклонников. Особенно, когда они узнали о предстоящем спектакле «Любовь и голуби», поставленным Василием Мищенко по пьесе Владимира Гуркина, где она сыграла одну из главных ролей. Спектакль имел огромный успех у ессентучан, которые награждали артистов (в ролях Раиса Рязанова и Михаил Жигалов, Олеся Железняк и Анатолий Журавлёв, Ольга Прокофьева и Наталья Громушкина) шквалом аплодисментов.
Мы беседуем с Раисой Ивановной о прошедшем спектакле, о фильмах, о жизни, об увлечениях, радостях и печалях.

- Не страшно было начинать работу над спектаклем, после оглушительного в своё время успеха одноимённого фильма Владимира Меньшова?
- Что скрывать, конечно страшно было, – рассказывает Раиса Ивановна, – особенно мне. Браться за роль бабы Шуры после Натальи Теняковой, было безумием. Мне всегда казалось, что так, как играет она, уже невозможно сделать что-то лучше.  Это простые люди, о которых рассказывается в фильме, их жизни, семейные отношения, всё было очень правдиво, реально и жизненно. И кстати, еще раньше, до фильма, был поставлен этот спектакль в театре «Современник» в постановке Галины Волчек. Василий Мищенко, тогда еще совсем молодой артист этого театра, был исполнителем роли Лёньки – сына Кузякина. Спектакль пользовался огромным успехом у москвичей. На этот спектакль раз, наверное, восемь-десять, приходил Володя Меньшов. Ходил, пока не выучил весь спектакль. А потом, когда его выучил основательно, написал сценарий и снял свой фильм.  Ну вот, а теперь мы его играем.

- Публика принимала ваш спектакль на «ура». И это очень справедливо. Мы все, кто смотрели его, получили огромное удовольствие от вашей игры и игры ваших партнеров. У вас сложился такой прекрасный, слаженный тандем, ни убавить, ни прибавить.
- Спасибо. После спектакля к нам подходил ректор Щукинского училища Евгений Князев, и сказал Василию Мищенко: «Мне поначалу мешало, сравнение некоторых сцен спектакля с кино, но потом он как-то вошёл в меня, и всё оказалось на месте». Вот и мне тоже поначалу мешало это, и я долго отказывалась от роли. Я говорила, что даже мне, знающей деревенскую жизнь не понаслышке, не сыграть так, как играла Тенякова, которую можно сравнить по органике и естественности с кошками и собаками. Меня долго уговаривала продюсер и исполнительница роли старшей дочери Кузякина Наталья Громушкина. «Не надо её переигрывать, сказала она – мы будем играть в спектакле любовь», и тогда у нас вроде всё сложилось. Мы с Мишей Жигаловым, который тоже в прошлом был актером «Современника», играем любовь. Да так заигрались, что зрители нас часто спрашивают, мы и в действительности муж и жена? У нас сложился очень дружный коллектив, почти семейный. Вот часто называют театр террариумом, но всякий раз, когда я прихожу играть этот спектакль, я словно встречаюсь со своей семьей. Особенно, когда играет Олеся, знали бы вы, как она мне помогает, когда я вдруг, забываю текст.
- Вы с такой теплотой говорите о своих коллегах. Вы верите в актёрскую дружбу между коллегами?
- Конечно, верю. Я много работаю в антрепризах. Институт окончила давно, а в театре не работала, только в кино, поэтому, когда со мной сотрудничают на антрепризах, я это очень ценю. И с благодарностью принимаю все замечания. Я старше их всех по возрасту, но они в антрепризах и на театральной сцене опытнее меня. Вот Миша Жигалов, например, каждый раз стоит за кулисами, и смотрит, что я там делаю. А потом, любя ругает, анализирует мою работу, подсказывает, если что не так. И когда говорят про дружбу. вот это всё и называется дружбой. Когда переживают и помогают. Я получаю огромное удовольствие, когда играю на сцене. И как не быть мне им благодарной, и как не служить, как не играть. Правда, очень волнуюсь, когда выступаю перед коллегами, и только думаю, как бы не облажаться.

- А Меньшов видел ваш спектакль?
- Да, приходил как-то. Ему понравился спектакль. Сказал нам много добрых слов, что было приятно услышать от него.

- После дебютной роли Гули Королёвой в одноимённом фильме, на вас сразу обратили внимание режиссёры. И вскоре – приглашение на съемки в фильме «Москва слезам не верит», который в одночасье сделал вас звездой. Давайте вспомним, как вы попали на эту роль, как проходили съемки, что вы чувствовали после, когда поняли, что сыграли в звездном фильме, прославившем всех его участников
- Меня пригласили принять участие в кастинге на роль Тони. Надо сказать, пробовалось много и других молодых актрис, не буду называть их имена. Но мне, видимо, повезло больше и выбор пал на меня. Наверное, моя простая провинциальная внешность больше подходила на эту роль. Но знаете, были актрисы, которым предлагали роли в этом фильме, но, прочитав сценарий, отказывались от предложенных им ролей. «Спасибо, история неинтересная» – говорили   они. Конечно, потом они, наверное, локти кусали, когда фильм стал знаменитым и получил множество наград, в том числе, «Оскар». А мы, когда снимались, ни про какого «Оскара» думать, не думали. И Володя не поверил, что картина получила премию, когда ему позвонили 1 апреля. Думал, что его разыгрывают. Пришлось ему перезванивать.  Конечно, его не выпустили из страны, и статуэтку получал какой-то дядя в шляпе, над которым в комиссии посмеялись, а в газетах написали, что это человек из КГБ. Потом «Оскара» спрятали в государственном шкафу, а Володе выдали лишь по случаю приезда к нему иностранных репортёров, чтобы показать им статуэтку. Ну, а назад не отобрали, и он поставил её в прихожей на тумбу.
Как мы работали с Меньшовым? Он тогда был молодой режиссёр, на пять лет всего старше нас. По природе своей он был актёр, он ведь окончил вначале актерский факультет. И когда он предлагал что-то сыграть, представлял, как бы он это сделал сам, и того же требовал от нас. Помню, как мы начинали.
- Девчонки, – сказал Володя, – вот вы поговорите о чём-нибудь своём, покажите, как вы доказываете что-то друг другу.
Ну, мы начали «доказывать», он сидит, на нас смотрит, потом говорит:
 – Хорошо, – мне нравится настроение, а теперь давайте по тексту и по очереди.
И Володя стал режиссировать. Помню, как мы однажды ехали вместе на съемки в машине, и Володя нам сказал, что нужна песня в фильме.  Мы стали вспоминать и предлагать одну за другой песни, но всё ему не подходило что-то. Потом Вера вспомнила одну песню, которую ей мама как-то пела. Песня всем понравилась, и мы ее разложили на три голоса, девчонки мы все поющие, и у нас получилось всё очень хорошо. А Володя раскидал по песне наш диалог, в котором Ирина Муравьева советовала своим подругам знакомиться на кладбище. Мол, только там можно приглядеть кого-нибудь приличного. Разговор перемежался с песней естественно и органично. 
Кстати, с этой песней получилась интересная история. Однажды меня пригласил к себе на передачу Малахов. Мне так не хотелось идти туда, но Андрей меня упросил. Там речь шла о песнях разных лет. И пригласили туда одну бабушку, ей лет под девяносто было. Привели ее, посадили, и почему-то она оказалась рядом со мной. Речь зашла о песне из фильма «Москва слезам не верит». И она, вдруг, говорит: «эти слова песни я написала». Я даже не поверила. Но бабушка продолжила. «У меня, – говорит, – была такая история, я влюбилась, а он вроде, как не очень. И вот я сижу под тополем, и жую эту травинку, страдаю, и у меня пошли слова: «Сижу под тополем, жую травиночку, зачем протопала к нему тропиночку».   И у меня потихоньку сложилась песня». Вот так эта песня нашла своего автора, и пошла в народ, проникла в бабские души и согрела их. А мы думали, что это народная песня в прямом смысле.
Вот вы спрашиваете, какой Володя был режиссер и человек? Он не ущемлял артиста, давал ему свободу с одной стороны, а с другой, очень внимательно следил. Помните сцену нашего приезда на дачу к моему жениху (Борис Сморчков), где я на какой-то его вопрос утыкаюсь носом ему в щеку? А на нас смотрят его родители: первой из машины выходит Ира Муравьева, и родители сразу – «ой, не наша», потом Вера – «здрасьте», и наконец, – затюканная я. Из всех дублей Меньшов выбрал именно мой, актёрский, с носиком, о котором в одной газете написали – «так нежно и ласково прильнула к жениху». И родители сразу оценили – «наша девка». Никакого самодурства на съёмочной площадке не было, никто не капризничал и не звездил, все было по его режиссерским правилам, но доброжелательно.

- Я слышала, что у него был жёсткий характер...
- Может быть, потом, с годами, он стал более жёстким. Я тоже читала, что у него непростой характер, и многие его побаивались, потому что фильм «Розыгрыш» – его первая картина получила сразу Госпремию СССР. «Москва слезам не верит» – вторая его картина. Он получил за нее и «Оскар» и Госпремию РСФСР.  А мы все стали лауреатами премии РСФСР и лауреатами «Оскара». Но он не задрал при этом нос. Он всё равно, наравне со всеми добивался финансирования, в трудные времена искал работу. Многие его картину «Ширли-Мырли» не приняли. А я, например, с удовольствием посмотрела этот фильм. Вы посмотрите, каких звёзд он там снял, никто не отказывался: Мордюкова, Табаков, Джигарханян, Чурикова, Гаркалин … К нему любой актер счел бы за честь попасть в картину! И в то же время, при всех наградах, премиях, сборах в кинотеатрах, ему не позволяли снимать. Он жаловался, что даже в высших инстанциях давали добро на его проекты, но были люди, которые сделали все, чтобы у него ничего не состоялось. Кому-то он, видимо, мешал, кто-то не давал ходу его фильмам. Чем это объяснить, не знаю? Скорее всего, – зависть, вредность. Как можно было раскидываться такими талантами?  И с возрастом он не старел, он всегда держал руку на пульсе, у него кино отражало время – это всегда поиски и находки. А этого, видимо, им не надо. Сейчас нужны «постель и стрелялки, да кровь» …

- Вы жили всё время с мамой. А с отцом вы когда-нибудь встречались?
(Раиса Ивановна – внебрачная дочь шофера Ивана Улыбышева. Когда она родилась, у него была семья и шестеро детей, и ее мама не стала разбивать семью, сама вырастила дочку.)
- Нет, не встречалась. Разве только, когда была совсем маленькой. Сохранились лишь детские воспоминания, например, вот это: мама ставит меня на пенёк и говорит: «Раечка, сейчас поедет машина, там папа за рулём, ты ручку подними, помаши ему, он остановится, мы сядем и поедем». Я все так и делала, папа сажал меня на коленки, я хваталась за руль и мне так это нравилось. Наверное, у меня это на генетическом уровне от него было, что я стала, когда выросла, водителем-экстремалом.  Я ведь с самой юности, как увижу женщину за рулём, меня всю начинало трясти – я смотрю с завистью: «ну почему не я там за рулём? Когда же у меня будет машина?». Первая машина у мужа была «Запорожец». Я каталась на ней, а в фильме «Москва слезам не верит» ездила на «Москвиче», у нас там по сюжету был старенький «Москвич». А уже потом, позже, накопила денег и купила «Жигули».

- И сколько лет вы уже за рулём?
- Вот, считайте, я окончила институт в 1969 году, а курсы вождения – на год раньше. От института у нас были курсы, меня муж туда запихнул, и вот с 1968 года у меня права. 53 года – водительский стаж! В дальние путешествия я побаивалась ездить, боюсь, вдруг, сломаюсь по дороге, никто не остановится. Но на дачу за рулем 35 километров туда, 35 обратно – без проблем. Я вообще спортивный человек, в юности мальчишкам никогда не уступала в их развлечениях. И здесь с первого раза сдала экзамены, села за руль, и ни разу не пожалела о своём умении. Поначалу, конечно, был страх небольшой. Но потом привыкла, страх прошел, даже лихачить любила, и в аварию попадала, – разное было.
 
- Что вы ощутили, когда впервые сели за руль?
- Я жила на первом этаже, поставила машину перед домом и всю ночь вставала проверяла, чтобы не угнали, очень волновалась. Однажды меня вызвали на студию Горького на озвучку, я решила поехать на машине, добиралась до этого всегда на метро. Я долго думала, как выстраивать маршрут. Выехала на Садовое кольцо и почему-то встала в левый ряд. Окна в машине открыты мне со всех сторон бибикают, показываю на висок, кричат разные гадости. Со всех сторон летят слова, которые я уже забыла, но они мне хорошо напомнили. В общем, я услышала про себя всё. Я взяла себя в руки: «Так, окна закрываю, и никого больше не слушаю, смотрю на дорогу». Я потихонечку перестроилась, и с трудом доехала до студии Горького. Что-то там озвучила, закончила работу, а ещё было светло. Я села в машину и давай ждать, пока наступит темнота, когда машин будет поменьше, чтобы спокойно доехать до дома. Приехав, я поставила возле дома машину и два дня боялась в нее сесть, было жутко вспоминать, то что я пережила.

- Я читала, что в лихие 90-е, когда почти не снималось кино, машина вас не раз выручала для подработки частным извозом?
- Да, приходилось, когда совсем не было работы.

- Вас узнавали пассажиры?
- Бывало, что узнавали, хотя я всё время отрицала. В таких случаях я им говорила, «нет, что вы, я не Рязанова, я просто похожа на нее, меня часто путают с ней».

- Теперь вы крутой водитель, автоледи, участвовали в автогонках. Как это произошло?
- Однажды на каком-то банкете меня пригласили участвовать в гонках, и я, как-то не подумав, сходу согласилась. Сначала начались учения гонкам на льду. Наступил день гонок на льду. Это Гребной канал в Москве, где байдарки берут старт. Вокруг сугробы, и мы мимо сугробов едем, догоняем друг друга. Я пришла на гонках первая. Получилось, что я опередила и на других гонках всех по времени, но потом пришли лихие девчонки, и всех обогнали, их много участвовало. Но мне все равно дали приз. Вон мои кубки стоят на полке (показывает на фото). В 2003 году я получила награду «Автоледи-2003». Инструктор, который меня готовил в самом начале, не узнал меня, и тренировал изо всех сил, кричал на меня, требовал, одним словом вел себя по-свойски. А когда мне вручили приз, он подошел ко мне, и стал извиняться, «я же не знал, что вы артистка. Ради Бога, простите, я на вас так кричал. Если вам нужна будет какая-то консультация, вы обращайтесь, пожалуйста. Только не сердитесь на меня». Смешно было. Так я участвовала два года, а на третий – начались репетиция спектакля «Кукла для невесты», и я говорю: «Ребятки, я не могу рисковать, боюсь подвести коллег. Завтра премьера спектакля, вдруг, не впишусь в поворот, с синяками и шишками выходить на сцену не очень хочется». Играли ведь только одним составом, поэтому пришлось отказаться.

- Не очень давно у вас случилось очень интересное событие на телевидении, у вас нашлись родственники. Расскажите об этом?
- Да, это была телевизионная передача «Секрет на миллион». У меня объявились две сестры и брат по отцовской линии.  Одна сестра живёт в Москве, другая в Рязани, брат живёт в Тамбовской области. Когда мы встретились на телевидении, у них предварительно взяли анализ ДНК, а у меня прямо на телевидении, и когда объявили 99 процентов, одна сестра, та, что живёт в Москве, ко мне подходит, обнимает, и вот-вот заплачет. Я ей тихо говорю: не надо плакать, встретимся, поплачем. Я надеюсь, что она ждёт моего звонка, и, что у нее хватит терпения меня дождаться. Мне не хочется так наскоком встретиться, на пять минут. Хочу пригласить её к себе на дачу, чтоб в спокойной обстановке посидеть, поговорить, не торопясь. А для этого нужно выбрать соответствующее время, чтоб мы обе были свободны и нормально встретились. Я надеюсь, что в ближайшее время это произойдет.

- Людям свойственно мечтать. Мечтаете ли вы? 
- Вы знаете, я большой реалист. На семьдесят седьмого году жизни мечтать о чём-то, наверное, смешно, именно поэтому я сегодня живу в реалиях. Проснулась утром, руки ноги на месте, ни от кого не завишу, никого не обременяю, и слава Богу. Часто приглашают на фестивали, но редко соглашаюсь. Каждый год одно и то же. Думаю, надо немного притормозить.

- А как вы относитесь к Богу?
- После смерти сына однажды я была в гостях, у меня спросили, сын снится? Я ответила: «Нет». Они сказали, что значит ему там хорошо.  А к служителям отношусь неоднозначно, когда сына отпевали, старый батюшка ходит, машет кадилом и говорит: понимаете, это тело, оно сгниет, а душа нет. Я смотрю на него с ужасом и думаю: «Зачем ты здесь? Зачем ты это говоришь?».  В связи с уходом сына сняли пять или шесть спектаклей из репертуара театра, заменить некому. И странная вещь получилась, когда сын умер, пришла на прощание Жанна Болотова, и мне какие-то вещи говорила на ухо. И буквально через месяц уже я пришла к ней на прощание с её мужем Николаем Николаевичем Губенко, и сказала: «Жанна Андреевна, как быстро мы поменялись местами…». Грустно всё это.

- А где-нибудь снимаетесь в настоящее время?
- Недавно снималась у Ларисы Садиловой в роли гадалки. Рабочее название фильма «Огород». Я спросила у режиссера, я взаправдашняя гадалка, или просто деньги собираю? Кого мне играть? Оказалась, что я мошенница. Снимали в Брянске, Лариса сама из Брянска. Главную роль играет Валя Теличкина. Фильм про любовь.

- А вы сами верите в гадание?
- Нет, я не очень верю, и никогда не прибегаю к услугам гадалок. Однажды погадала, нагадали дорогу и деньги, и представляете, прямо на следующее утро всё сбылось. Я не то, что не верю, просто стараюсь обходиться в жизни без этого.

 

 

Фаина Зименкова
-

 

-
.